Милитаристская риторика во всё большей мере определяет стиль жизни в современной России.
Надолго ли этот тренд – мы скоро узнаем. Во что он обойдётся стране – тоже узнаем, но несколько позже.
И пока итог очередного национального умопомешательства ещё неясен, хочется обратиться к самому "приземлённому" аспекту отечественной милитаризации – экономическому.
Согласно планам, обнародованным еще в 2010 году, Кремль намеревался потратить на финансирование государственной программы производства и закупок вооружений для российской армии 22-22,5 трлн рублей на горизонте до 2020 года. Это составляло в те дни около половины российского ВВП или, будучи "размазано" на 12 лет – 3,8-4,1% ВВП ежегодно (а вместе с расходами на содержание самой армии – раза в полтора больше).
Это гигантские расходы по мировым меркам. Но дело не в этом – даже активные сторонники развития ВПК и увеличения расходов на оборону осознавали и осознают, что их пожелания никогда не станут популярными у большинства граждан, хорошо понимающих, что пушки чаще всего приходят вместо масла, и почти никогда – как добавка к нему. Совсем недавно Советский Союз рухнул под бременем военных расходов, достигавших, правда, 12-14% ВВП. Поэтому всё чаще слышен неубиваемый довод: нужно развивать военную промышленность, так как она порождает спрос на новые технологии, которые, в свою очередь, двигают вперёд гражданские отрасли.
И, хотя в истории Советского Союза и России убедительных примеров тому найти не удаётся, данный аргумент чрезвычайно распространён.
Порадует ли это кого-то или нет, но он ошибочен. И вот почему.
Безусловно, на протяжении многих веков вопрос о выборе между военной и гражданской составляющими экономики вообще не стоял: если люди хотели жить, а государство – существовать, то лучшие умы должны были придумывать новое оружие, лучшие руки – его создавать, а лучшие граждане – носить и применять. Это, разумеется, не отрицало того факта, что создавать и содержать большие армии и большие арсеналы было чрезвычайно накладно – и постепенно правители стали оказываться перед выбором между разграблением своих стран соседями или восстаниями недовольных поборами подданных.
Рим, захватив огромные территории, не смог остановить депопуляцию своих центральных провинций; французские монархи, в XVIII веке тратившие на военные забавы до 55% бюджета, дождались в итоге краха собственной монархии под ударами революционных масс. В той или иной степени "экономическими" (а не "анти-экономическими") военные расходы стали во второй половине XIX века, и способствовали этому два важных обстоятельства. С одной стороны, в большинстве передовых стран возникла капиталистическая экономика, и роль частного бизнеса оказалась революционной. Закупки вооружений государством провоцировали конкуренцию и заставляли задумываться об издержках; помимо этого, работники соответствующих отраслей, получая хорошие зарплаты, создавали дополнительный спрос и подталкивали развитие других секторов; наконец, частный бизнес платил налоги, что также поддерживало систему.
Иначе говоря, чисто экономически военная сфера превратилась из антипода экономики в её часть – и именно там, где это превращение оказалось наиболее естественным, хозяйственная система получила толчок к развитию.
Именно так может объясняться то, что с наращиванием военных расходов в 1980-е годы экономика США ускорила свой темп, а экономика СССР попросту развалилась. В то же время завершился переход от аграрного и/или мануфактурного хозяйства к массовому производству; экономика впервые стала "адекватной" армии, которая была массовой практически всегда. Это сделало возможной ту "экономию на масштабах", которая и породила ощущение, что военные отрасли "толкают" гражданские.
Государство финансировало "оборонные" подразделения частных компаний, и корпоративная логика требовала эффективного использования полученного – именно поэтому самолёты, создавшиеся как военные, потом часто перепрофилировались в гражданские; танки превращались в трактора; а устройства для радарного излучения – в микроволновые печи.
Однако, повторю ещё раз, всё это хорошо работало до тех пор, пока и в военном, и в гражданском секторах экономики доминировало массовое производство – именно оно и было базой для такого технологического трансферта.
Собственно, дальше говорить почти не о чем – всё и так понятно. К концу второй трети ХХ века технологический прогресс достиг уровня, на котором военное столкновение между крупнейшими державами стало невозможным.
Это привело к завершению "холодной войны" и к самому большому сокращению военных расходов в истории (с $1,76 до $1,04 трлн в текущих ценах между 1985 и 1997 гг.). С завершением ХХ столетия высокие военные расходы стали уделом "неразвивающихся" стран Африки и Латинской Америки. Это, конечно, не значит, что совершенствование военной техники прекратилось – но оно приняло качественно иные характеристики.
Джерело: http://obozrevatel.com/
