ДОНАЛЬД ТРАМП КАК ЗЕРКАЛО УКРАИНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Каждый раз, когда я натыкаюсь на словосочетание «феномен Трампа», меня разбирает смех, поскольку мой мозг моментально извлекает из глубин моей памяти старый анекдот о мужике, который триумфально ввалился в кабинет к врачу и, вывалив перед тем свои половые причандалы, гордо объявил:

Сообщает: http://newsonline24.com.ua

— Доктор, у меня при ходьбе в мошонке что-то громко звенит! Я, наверное, какой-то феномен!

— Ну, что вы, голубчик, — невозмутимо отреагировал видавший виды эскулап, — никакой вы не феномен. Вы, батенька, обычный мудозвон.

Иными словами, мудозвон становиться феноменом только в том случае, когда в него начинают верить другие. И с этой точки зрения неожиданный взлет в отборочном процессе кандидата в президенты США от Республиканской партии Дональда Трампа, патологического вруна и самовлюбленного фанфарона, действительно можно было бы рассматривать как феномен. Но не самого Трампа, а эффекта разгневанной толпы, потенциальной угрозы возникновения охлократии даже в условиях стабильной и отработанной демократии.

Стоить заметить, что американские отцы-основатели еще 200 лет назад больше всего опасались именно такого варианта демократии, при котором озлобленный невзгодами жизни плебс в силу своей многочисленности мог бы привести к власти беспринципного демагога-популиста со всеми удручающими последствиями. Посему в американскую систему были изначально заложены механизмы, призванные свести до минимума как саму возможность прихода к власти такого человека, так и возможность возникновения абсолютизма в случае, если тот таки сумеет обойти преграды и стать президентом. Поэтому заявления не только Трампа, как и других кандидатов этого избирательного цикла, да и в прошлые года, о том, что, придя к власти, они тут же прикажут это, и отменят то, и увеличат тут, мягко говоря, не соответствуют действительности. Президент — не абсолютный монарх, и с действенным разделением власти на исполнительную, законодательную и судебную ветвь, не говоря о прессе и общественном мнении, особенно в таком фрагментированном государстве, как США, без широкой поддержки и консенсуса ему вряд ли удастся нечто экстремальное. Хотя, конечно, подпортить жизнь достаточному количеству людей вполне возможно.

Так что, скорее, мы наблюдаем вполне старое явление. Оно было известно со времени первых античных демократий. Это лишь подтверждает мысль, что натура людей везде и всегда одинакова, в том плане, что всегда найдется достаточное количество народу, готовое отбросить рациональное ради эмоционального, исходя из чувства личной фрустрации. И это очень важный момент. Большинство людей воспринимают мир не через сравнительные графики ВВП или статистики по доходам на душу населения, не через социальные исследования или исторический анализ, а собственные ощущения.

А ощущения эти просты до невероятности: мне хорошо, и в этом исключительно моя заслуга, или мне не нравиться мое положение, и в этом вина других. Поэтому можно сколько угодно указывать на динамику роста, несмотря на все вызовы недавнего кризиса, американской экономики, мощь вооруженных сил США, уровень свобод и возможностей, но не каждому американцу это видение доступно. Он не вписывается в социальные перемены, происходящие вокруг него, не ощущает себя частью глобальной экономики, до которой ему нет дела, не может понять, побеждает Америка в войнах с террористами или проигрывает.
А политические склоки последних десятилетий, в результате которых престиж законодателей упал ниже плесени, и которые заангажированные СМИ превращают в публичные шоу личных нападок, пока вездесущий интернет раскручивает их до состояния постоянного зуда в ушах и голове, только добавляют фрустрации усталому уму. И как отчаявшаяся жена после лет 10 неудавшегося брака, ум начинает просить: «Скажи мне хоть что-нибудь хорошее».