Граница Украина/Россия, разделительная полоса. Ничья, то есть. И вот там — туалет. И приходят три мужика воспользоваться, такие накачанные, в спортивных костюмчиках.
— Рубли не беру. Только гривны.
А потом, после их какого-то неслышного мне ответа, кричит срывающимся голосом:
— Пи*дуй отсюда со своими рублями и ссы на свою Россию!!!
И выталкивает их из сортира, маленькими своими косточками трех этих качков выталкивает. И дверь на швабру закрывает.
Этой истории уже больше месяца. Я многим рассказывала.
— И что, ты не помогла им гривнами? У тебя ведь были, а это же физиологическая потребность, при чем тут политика…
…А что может ответить она — маленький человек, служительница приграничного сортира, — на тысячи смертей тех, кто расплачивается гривнами, от рук тех, кто пытается дать ей рубли?
И… погиб ли у нее кто-нибудь из родных на этой войне или она чувствует себя матерью всех погибших — что она может сделать, как ответить им отсюда, со своего маленького места?
Единственное — и такое ведь несимметричное по масштабу, но все, что в ее силах! — хотя бы не позволить отлить за рубли…
Я такую боль почувствовала в этом ее крике, что подошла и обняла ее. Пока она не успела зайти обратно за свое окошечко, закрывши дверь на швабру.